История Разума в галактике. Инженер: Греза о прошл - Страница 19

Еще, Мягкие объяснили мне, как смогли, цель проводимых ими манипуляций:

Чтобы эффективно функционировать в сложном социальном окружении, у людей должны были с некоторых пор активно развиваться интеллектуальные способности совершенно определенного плана. Речь идет о способностях к эффективной коммуникации, обучению, а главное – к пониманию не только поступков, но и мыслей и желаний своих соплеменников (такое понимание называют «теорией разума»). То есть, мы должны были у наших подопечных сформировать и усовершенствовать в первую очередь строго определенные, социально-ориентированные умственные способности, а все остальные, из-за нехватки времени, – постольку-поскольку. Вот и получилось, к сожалению, что все прочее (например, способности к логическому мышлению, выявлению причинно-следственных связей в физическом мире и т. п.) развилось много позже, как нечто дополнительное, вторичное – наш недочет, нужно было более качественно распланировать оставшееся у нас время. И увы – исправить эти упущения мы уже не успевали.

Еще мне стало известно, что, в отличие от неандертальцев, Мягкие модифицировали обе подопытные группы кроманьонцев хоть и по близким, но не идентичным программам. Ну… и еще Мягкие внесли незначительные изменения в фенотип экспериментальных образцов – ничего неординарного, так – всего лишь внешние маркеры для особей, подвергшихся модификации.

А впрочем… многое у Мягких сводилось к простой селекции.

К чему разводить столько сложностей, спросите вы? Ведь проще всего (быстрее, дешевле, надежней) было бы пойти силовым путем – организовать резервацию, оставить в ней под постоянным присмотром неких размеров контрольную группу существ. Далее, решительно вмешаться в генокод прочих особей, и слепить подходящие для наших целей создания буквально за одно поколение. Да, проще – но при таком подходе, оставался велик шанс допустить сразу неочевидную, но в перспективе – фатальную для выживания вида ошибку. Конечно же, со временем, все недочеты всплыли бы сами собой, и были бы откорректированы – со временем…

А вот со временем у нас как раз и были проблемы. Судьба у нас видать такая – терять перспективные проекты на самом пике работы.

Сначала, мы начали замечать, что при каждом новом посещении большого мира нашими автоматами, по их возвращении, время на встроенных в них часах стало едва ощутимо убегать вперед относительно станционного. Постепенно, этот разрыв стал увеличиваться, и, одновременно с этим, стремительно стали возрастать и без того немалые энергозатраты, необходимые для вывода нашей техники во внешний мир. По всему выходило, что скорости истечения времени внутри и снаружи станции неодинаковы, более того – временной поток большого мира стремительно ускоряется относительно станционного. Очень скоро стала понятна причина этого феномена: лавина энергии, устремившаяся в противоход времени, и унесшая вслед за собой в прошлое и нас – стремительно иссякала. И теперь та мини вселенная, тот пузырь парадоксального пространства, узниками которого мы являлись, стремился вернуться в собственный временной слой. Так, что мы были готовы к тому, что весьма скоро (и довольно надолго) мы будем изъяты из нашей вселенной. Потому-то мы и выбрали пусть не самый легкий, но, в данной ситуации, самый надежный путь – путь минимальной коррекции, тем не менее не оставлявший нашим подопечным иной судьбы, как следовать предначертанным нашими учеными магистральным путем…

И все же, Мягкие успели поработать с тремя поколениями людей – уже начали проявляться привнесенные ими положительные мутации, когда мы потеряли контакт с Большим миром.

Любопытно, что ни о какой воспитательной, либо образовательной деятельности с нашей стороны речи пока не шло. Считалось, что оба вида палеантропов пока недостаточно «сложны», что бы во всем объеме наследовать многообразие нашей культуры. И все же, за недолгий период нашего общения, чего-то такого они от нас все же нахватались.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Два дня спустя я все еще сиднем сидел на чертовой поляне и ждал… а чуда не случалось.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Бездействие угнетало.

Концептуально, разработку новых тел мы закончили всего за одно (местное) десятилетие. Укрепить, кости и связки, изменить структуру мышечной ткани, увеличить скорость прохождения сигнала по нервной ткани, улучшить иммунную систему, все это – мелочи. Основной же проблемой, и забравшей большую долю времени, было решение двух взаимосвязанных задач: страховки от внезапной насильственной смерти и создание компактного органического модуля передачи информации (и некоторой толики энергии) столь любимым нами методом прокола пространства. Вышеупомянутую страховку решено было организовать весьма просто: по всему организму предполагалось сформировать некоторое количество гранул, в каждой из которых был заключен зародыш паразита, построенного из собственных клеток тела, и несущих таким образом, в себе его полную генетическую информацию. Предполагалось, что падальщики, добычей которых станет безвременно почивший индивид, будут заражены этим паразитом. Через некоторое количество циклов размножения, ареал распространения паразита увеличится настолько, что в зоне заражения окажутся существа, генетически с ним (то есть – с одним из нас) совместимые. Проникнув в тело подходящей самки, паразит сформирует оплодотворенную яйцеклетку, разместит ее в матке этой самки, и останется в теле суррогатной матери следить за развитием плода. При чем, после начала искусственно вызванной беременности, паразит в обязательном порядке должен был послать прочим своим собратьям специальный сигнал. По нему, все прочие представители популяции, оказавшиеся позже него в телах других особей женского пола вида хомо сапиенс, обязаны были перейти в режим ожидания… Ожидания момента, когда беременная одним из нас самка погибнет, что бы попробовать самим добиться успеха там, где не преуспел другой претендент.